Поход князя Владимира на Корсунь

Из книги "Владимир Святой"

Византийский историк Лев Диакон, один из наиболее образованных, осведомленных и талантливых писателей-историографов своего времени, посвятил десять книг написанной им "Истории" царствованию в основном двух василевсов - Никифора Фоки и Иоанна Цимисхия; смертью последнего он и закончил труд. И тот, и другой казались ему подлинным воплощением ромейского гения - мужественные, властные, способные покорить любого врага, они, на его взгляд, сильно отличались от императора Василия II, личность которого совсем не привлекла внимание историографа. Лев Диакон писал еще в первые годы самостоятельного правления Василия (как полагают, около 991 года). Громкие победы будущего Болгаробойцы на западе и востоке, наступившее при нем процветание Ромейской державы были еще далеко впереди и не угадывались ни Львом, ни другими современниками тяжелых неудач молодого василевса. Прошлое казалось величественным, настоящее - ужасным, будущее (если его вообще можно было ожидать) - беспросветным. С напряженным вниманием вглядывался историк в цепь происходивших событий и искал объяснения несчастий, обрушившихся на Империю. Человек своего времени, он находил их в Божественном Провидении, и потому его особое внимание привлекали разного рода небесные знамения, знаки вмешательства высшей силы - они предвещали всё то, что затем сбывалось в действительности. Следуя за видимыми указаниями свыше, историк иногда выходил за хронологические рамки своего повествования и рассказывал о том, что случилось позднее, уже в его дни.

 

Таково хронологическое отступление в десятой, заключительной книге "Истории". В начале августа 975 года, незадолго до смерти Иоанна Цимисхия, Империю поразило необычное небесное явление: на небосклоне появилась хвостатая звезда - "нечто божественное, небывалое и превышающее человеческое разумение". "Появившись на северо-востоке, комета поднималась в форме гигантского кипариса на огромную высоту, затем постепенно уменьшалась в размерах и склонялась к югу, пылая сильным огнем и распространяя ослепительные яркие лучи. Люди смотрели на нее, преисполнившись страха и ужаса". Знамение продолжалось долгих 80 дней - до середины октября. Император Иоанн спрашивал придворных мудрецов, что может означать такое непостижимое чудо. Но те, исполненные лести, "истолковали появление кометы не так, как требовало их искусство, а согласно желаниям государя: они пообещали ему победу над врагами и долгие дни жизни". Однако через несколько месяцев Иоанна не стало. "Появление кометы, - пишет Лев Диакон, - предвещало не то, что предсказали эти мужи в угоду императору, а пагубные мятежи, вторжения иноплеменников и гражданские войны, бегство [населения из] городов и областей, голод и мор, страшные землетрясения и почти полное уничтожение Ромейской державы - все то, что мы узнали по дальнейшему ходу событий". Описанию этих страшных последствий хвостатой звезды и посвящена большая часть X книги его "Истории".

 

Как истинный ромей, Лев мало интересовался судьбами соседних народов; только в связи с историей Византии они иногда привлекали его внимание. Так, с нескрываемой неприязнью Лев отзывался о "мисянах" - болгарах, и "тавроскифах" - русах. Удивительно, например, но он даже не обмолвился об участии русов в подавлении мятежа Варды Фоки, не упомянул и о принятии русскими христианства. Однако именно Лев, единственный из иностранных писателей, отметил в своем повествовании взятие русскими Херсонеса.

 

Рассказав в своем хронологическом отступлении о смерти Иоанна Цимисхия, о первом мятеже Варды Склира, о несчастном сражении императора Василия в Болгарском ущелье (в котором Лев участвовал лично) и наконец о мятеже Варды Фоки, историк продолжил свое описание тяжких бедствий, предсказанных зловещей кометой:

 

"И на другие тягчайшие беды указывал восход появившейся тогда звезды, а также напугавшие всех огненные столбы, которые показались затем поздней ночью в северной части неба; ведь они знаменовали взятие тавроскифами Херсона и завоевание мисянами Веррии".

 

Свидетельство византийского историка особенно ценно тем, что дает возможность более или менее определенно датировать взятие Корсуни князем Владимиром Святославичем. Еще ученые прошлого века - сначала византинист Василий Григорьевич Васильевский, а затем востоковед барон Виктор Романович Розен - обратили внимание на то, что "огненные столбы", напугавшие Льва Диакона и, очевидно, предвещавшие падение Херсонеса, похоже описаны арабскими историками, и прежде всего Яхъей Антиохийским, который по своему обыкновению точно датирует необычное небесное явление:

 

"Случилось в Каире (где жил тогда Яхъя. - А. К.) в ночь на субботу 27-го Зу-л-Хидджы 378 (7 апреля 989 года) гром и молния и буря сильная, и не переставали они до полуночи. Потом покрылся мраком от них город, и была тьма, подобия которой не видывали, до самого утра. И вышло с неба подобие огненного столба, и покраснели от него небо

 

и земля весьма сильно. И сыпалось из воздуха премного пыли, похожей на уголь, которая захватывала дыхание, и продолжалось это до четвертого часа дня. И взошло солнце с измененным цветом и продолжало восходить с измененным цветом до вторника 2 Мухаррема 379 (12 апреля 989 года)".

 

Если арабский и греческий историки описывали одно и то же поразившее их явление - что более чем вероятно, - то падение Корсуни следует отнести ко времени вскоре после 7-12 апреля 989 года.

 

В "Истории" Льва Диакона есть еще одно бесспорно датирующее уточнение. Сразу же после описания "огненных столбов" автор продолжает: "И сверх того, звезда появлялась на западе при заходе солнца, восходя по вечерам, она не имела какого-либо постоянного места на небе. Распространяя яркие, видные на далеком расстоянии лучи, она часто передвигалась, показываясь то севернее, то южнее, а иногда за время одного и того же восхождения меняла свое положение на небе, производя внезапные, быстрые движения. Люди, смотревшие на комету, удивлялись, страшились и полагали, что ее странные перемещения не приведут к добру". И действительно, комета предвещала великое бедствие. Вечером 26 октября 989 года, в день празднования святому Димитрию Солунскому, в Константинополе случилось землетрясение, во время которого был разрушен храм Святой Софии - главная святыня Империи.

 

Комета, которую наблюдал Лев Диакон и которая предвосхитила разрушительное землетрясение, была не чем иным, как знаменитой кометой Галлея, действительно проходившей вблизи Земли летом 989 года. В июле-августе ее наблюдали астрономы Европы, Ближнего, Среднего и Дальнего Востока; Яхъя сообщает, что комета появилась на небе 27 июля и оставалась в поле зрения в течение двадцати дней. Из описания Льва Диакона выходит, что комета предсказывала уже следующее событие в длинной цепи бедствий и несчастий, поразивших Ромейскую державу; следовательно, очевиден вывод: взятие русскими Херсонеса произошло не только после 7 апреля 989 года, но и до 27 июля того же года.

 

Но если так, то военный поход Руси, направленный против Византии, по времени совпал с теми событиями внутриполитической византийской истории, о которых мы говорили в предыдущей главе и в которых русы выступали как раз союзниками и, более того, спасителями императоров Василия и Константина: напомню, что битва при Авидосе, решившая исход гражданской войны в пользу законных императоров, произошла 13 апреля того же 989 года. Кажется, перед нами неразрешимое противоречие, своеобразный логический тупик.

 

Наиболее естественный выход из возникшего логического противоречия предложил еще в 1883 году В. Р. Розен, открывший сочинение Яхъи Антиохийского для науки. Как полагал исследователь, летом 988 года, отправив значительный воинский контингент в Византию, князь Владимир выполнил свою часть обязательств перед императором Василием. Однако тот не спешил исполнять свое обещание: ни летом, ни осенью 988 года Анна так и не появилась в Киеве. Разгневанный обманом (или промедлением?), Владимир двинул свои войска на Корсунь для того, чтобы принудить императоров сдержать слово. И он добился своего - византийская принцесса прибыла в Херсонес.

 

Эта гипотеза утвердилась в науке и - по крайней мере, до недавнего времени - господствовала в ней. Действительно, судя по показаниям русских источников, бракосочетание Владимира и Анны произошло в Корсуни - а значит, после апреля 989 года, то есть приблизительно спустя год после того, как русские войска прибыли в Константинополь. (Помимо рассказа "Повести временных лет", на это указывают и топографические данные: еще в XI веке в Корсуни была известна "царицына палата" - свидетельство пребывания Анны в городе.) Арабский историк Яхъя Антиохийский, похоже, также располагал сведениями о том, что сестра византийских императоров появилась на Руси заметно позже того, как между двумя правителями был подписан договор о свойстве.

 

В нашем распоряжении имеется еще один источник, позволяющий, кажется, прояснить причины того поворота, который произошел в русско-византийских отношениях накануне корсунского похода князя Владимира. Я имею в виду упомянутый в предыдущей главе рассказ армянского историка Асохика, посвященный судьбе безымянного митрополита Севастийского, предположительно отождествляемого исследователями с севастийским митрополитом Феофилактом. В связи с миссией митрополита Асохик сообщает чрезвычайно любопытные подробности относительно намечавшегося бракосочетания не названной им по имени сестры византийского императора Василия.

 

 


Страница 1 - 1 из 5
Начало | Пред. | 1 2 3 4 5 | След. | КонецВсе

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру