Судовая роль

Судовая роль является судовым документом,

в котором указывается название судна,

порт приписки, род и назначение судна, собственник

судна, список фамилий лиц состава экипажа.

(Международный морской словарь. 1990 г.)

Перед тем, как начать свой рассказ, я решил для себя — ну и, конечно, для вас, уважаемые читатели — навести историческую справку. Кто, когда и по какой причине ввел термин «судовая роль» в истории международного мореплаванья?

Традицией введения в морскую терминологию так называемой «судовой роли» человечество — я, конечно же, имею в виду ту ее большую часть, которая непосредственно связана с мореплаваньем, — обязано никому иному, как Бальтазару Косса. Произошло это событие в XIV веке. Бальтазар Косса был на то время знаменитым морским пиратом. Я бы даже сказал — весьма удачливым пиратом. Именно благодаря, наверное, своей удаче он впоследствии и стал папой римским Иоанном XXIII. Как видите, в далеком прошлом все происходило почти так, как происходит иногда сегодня. Не поделив со своими сообщниками награбленные богатства, папа римский Иоанн, он же Бальтазар Косса, начал преследовать их по всему миру. Вот с этой целью он и ввел во всем католическом мире обязанность подавать список экипажей кораблей при заходе в порт. Список этот назвали по-итальянски «rolo», от латинского слова «rotulus» — бумажный свиток. В Россию этот документ завезли итальянцы в XVII веке. И только в начале XIX века добавилось уточняющее слово «судовая», чтобы не связывать данный документ с театральным термином «роль», пришедшим к нам из французского языка.

Итак, как вы теперь понимаете, каждое судно имеет свой документ, наравне с человеком. У судов есть названия, то есть имена. Официальные, и еще те, которыми их нарекает экипаж. Ну, все как у людей…

Великий русский адмирал С. О. Макаров любил, повторять: «В море — дома!». Военные, пассажирские, торговые, научно-исследовательские, рыбацкие суда ходят по морям-океанам, четко выполняя свою судовую роль. Охраняют границы нашего с вами государства, перевозят пассажиров, торговые грузы, исследуют Мировой океан и ловят рыбу. На каждом из этих судов есть флотский экипаж — моряки. Так вот сегодня мне бы и хотелось поговорить с вами о моряках-рыбаках. Как сказал мой друг, калининградский писатель Михаил Иванович Полищук: «Рыбаки — дважды моряки. Судоводители, например, точно так же, как и прочие моряки, умеют определяться и по солнышку, и по звездам, ну и, конечно, по-современному — по спутникам. И, соответственно, «заруливать». Но кроме этого, рыбаки обязаны еще уметь ловить рыбу. Это, знаете, вам не хухры-мухры — трал отдать, выполнить прицельное траление на нужном горизонте или по грунту так, чтобы не порвать «авоську» или, не дай Бог, вообще не оставить трал вместе с дорогостоящими приборами контроля хода на дне. И делают это те же штурманы — судоводители». Не могу с Михаилом Ивановичем не согласиться. Уж он-то эту рыбацкую роль, как говорится, сам и теоретически изучил, и практически познал, исходив моря и океаны.

Всем тем, кто однажды избрал для себя трудную, полную тревог, но почетную профессию моряка-рыбака, прошел морями и океанами не одну сотню морских миль, честно и добросовестно, выполняя на судне свою личную «судовую роль», посвящается мой рассказ.

Балтика! В первые послевоенные годы Правительством СССР было принято решение о создании в Калининградской области рыбохозяйственного комплекса. Принимая это решение, руководство страны исходило из того, что Калининградская область имеет хорошую портовую инфраструктуру, примыкает к незамерзающему району Балтики и расположена в сравнительной близости к районам промысла. В связи с этим, в ноябре 1948 года вышло Постановление Совета Министров СССР «О мероприятиях по развитию и укреплению рыбной промышленности Калининградской области в 1949–1950 годах». Это было время, предшествующее выходу советских рыболовных судов во все районы Атлантики, включая тропические и антарктические воды. Но все эти постановления и решения партии и правительства так бы и остались нереализованными, если бы не моряки-рыбаки.

Некоторые мечтают стать моряками с детства. Их привлекают романтика морских путешествий, дальние экзотические страны, красивая флотская форма… Но есть и такие, которые, встретившись с морем в первый раз, влюбляются в него на всю свою жизнь и уже никогда ни изменяют этой любви. «Ну и в чем здесь между ними разница? — спросите вы. Отвечу: «Любить надо море, а не себя в море». И этим, я думаю, все сказано.

Каждый год в Калининграде празднуют День рыбака. Теперь — это уже не тот праздник, в котором участвовал весь город и вся область. Поскромнее сегодняшние торжества. В этом году они в Калининграде проходили в Морском рыбном порту. В гости к морякам- рыбакам приехали Министр сельского хозяйства РФ Николай Васильевич Федоров и наш калининградский губернатор Николай Николаевич Цуканов. Федеральное агентство по рыболовству — одно из составных звеньев Министерства сельского хозяйства. Так что разговор с рыбаками был интересным. Именно разговор, а не праздничное выступление, как иногда бывает: приехали, поздравили и уехали. На этот раз говорили о возрождении нашего рыбацкого края, о новых кораблях, обучении кадров, квотах на вылов рыбы, рыбопереработке, портовом хозяйстве области. Конкретно говорили, прилюдно, со знанием дела. Зацепило это ветеранов. Пожалуй, никто так за последнее время не говорил с ними о наболевших проблемах. Тут-то и обратил я внимание на одного из ветеранов. Собрав вокруг себя целую группу таких же, как он, убеленных сединами, но не утративших флотской выправки товарищей, ветеран о чем-то энергично им рассказывал. У меня появилось желание познакомиться с этим человеком. Нашему знакомству посодействовал Александр Малышев — председатель Калининградской региональной общественной организации «Союз ветеранов рыбной промышленности», наш калининградский писатель.

Уже не в первый раз, когда я выражаю готовность написать о труженике статью в газету, слышу один и тот же ответ: «Да что обо мне писать. Жил, работал, как все мои товарищи. Ничего геройского такого не совершал…» Скромность — это, пожалуй, самая главная черта характера наших ветеранов. На много месяцев они уходили в море работать, находясь в отрыве от своих семей, невест, родных и близких. Стране нужна была рыба.

Говорят, от судьбы не уйдешь. Наверное, так оно и вышло с сельским пареньком из украинского села Дальник Беляевского района Одесской области Володей Лукьяненко. Поддавшись уговорам своего соседа по парте, тайком от родителей, он отправился с ним, в Одессу. Друг Колька убедил поступать в мореходку.

Улица имени Профессора Ильи Ильича Мечникова, 130. На этой улице располагалось в то время Одесское среднее мореходное училище. Отсюда пошел отсчет пройденным морским милям будущего штурмана дальнего плавания Владимира Григорьевича Лукьяненко.

Год рождения — 1937-й. Теперь о ровесниках Владимира Григорьевича говорят — дети войны. Но многие-многие годы к таким, как он и его родители, в нашей стране относились с подозрением. Ведь находились они на оккупированной врагом территории, с октября 1941 по апрель 1944 года. Это было тяжелое и страшно жестокое время. О нем у нас мало рассказывают и пишут. Приведу один лишь пример.

Владимир Григорьевич вспоминает: «…в августе 1942 года к нам в село приехали немцы на двух машинах. Полицейские пошли по хатам и стали сгонять людей к церкви. Говорили — немцы будут проводить медицинскую комиссию и делать прививки детям. Родителям было приказано обязательно на детей взять метрики о рождении. Немцы действительно всех осмотрели. Списки детей всего села составили. Даже отметки поставили в метриках. Прививки не делали, а давали таблетки, которые тут же заставляли проглотить. Когда немцы уехали, староста стал хвалить новую власть, которая так беспокоится о детях. Многие из сельчан с ним соглашались. За свою доверчивость они впоследствии жестоко поплатились. Моя мама сразу почувствовала что-то неладное и на следующий день не пустила меня гулять на улицу, а спрятала в подвале. У нас там был сделан отцом тайник. А через два дня немцы опять приехали в село. По заранее составленным спискам они ходили по хатам и забирали детей у родителей. Когда пришли к нам, мама сказала полицейским, что отправила меня в Одессу к тетке. Те же полицейские потом и рассказывали, что взрослых ребят отвезли в Одессу, а оттуда эшелоном, вместе с другими ребятами из окрестных сел, отправили в Германию на работы. Ну, а младших, таких, как я, увезли в специальный лагерь. Там у них брали кровь для раненых немецких солдат. Полгода мама прятала меня от полицейских облав. Немцы еще несколько раз приезжали в наше село. Те, кого немцы тогда забрали, домой уже не вернулись».

Друг Колька так и не поступил в мореходку. Не смог написать сочинение без ошибок. Не помог даже родной дядька, руководивший духовым оркестром в этой самой мореходке. В то время принимали по знаниям, а не по знакомству. И это неоспоримый факт. А вот Володе повезло больше. Математику он сдал на тройку. Уж чересчур въедливый преподаватель попался. Всё дополнительные вопросы задавал. А вот с сочинением по русской литературе ему просто повезло. В школе на выпускных экзаменах была тема сочинения: «Образ коммуниста Давыдова в произведении Михаила Шолохова “Поднятая целина”». Эта же тема сочинения оказалась и на вступительных экзаменах в мореходку. Сдав последний экзамен, Володя поспешил назад в родное село. О своем зачислении в мореходку на судоводительский факультет узнал из письма, которое пришло через две недели на его имя из Одессы. Родители… Ну, конечно же, они были рады за сына. Хотя отец и поворчал для порядку. На улице стоял 1955 год. Прошло всего десять лет как закончилась война.

Подъем в шесть часов утра, отбой в двадцать три часа пятнадцать минут. Учили серьезно, по-настоящему, без поблажек. Трудности вначале были с иностранным языком. Все дело в том, что до седьмого класса в школе учили французский язык, а с восьмого до окончания школы — немецкий. А вот в мореходке пришлось изучать английский язык. Но эти трудности сыграли свою положительную роль в трудовой жизни Владимира Григорьевича. Так что учите иностранные языки, ребята, если хотите быть настоящими моряками.

Жизнь человека состоит из его воспоминаний. И если ему есть что вспомнить, значит, жизнь была интересной и прожита не зря. Три года и четыре месяца учебы в мореходке не прошли даром. Учеба чередовалась с практикой. Морская практика на учебном паруснике типа «Тропик» в Риге — 1956 год. Принятие военной присяги в Севастополе — май 1957 года. Участие в спасательной операции по подъему затонувшего линкора «Новороссийск»… Мореходка давала и военное образование. При прохождении практики на эсминце Пылкий», курсанту Лукьяненко Владимиру Григорьевичу было присвоено первое офицерское звание — мичман.

Особо запомнилась практика на промысловых судах в Мурманске — январь 1958 года. Трудности не испугали, а наоборот, закалили, научили самостоятельно принимать решения, отвечать за свои поступки. Все это и многое другое формировало характер будущего моряка-рыбака.

Были среди курсантов ребята, которым пришлось уйти из мореходки. Причины разны: «морская болезнь», человеческий фактор. И это было закономерно. Надо любить свою профессию, а не просто исполнять ее. В море «попутчиков» не любят.

К учебе Володя относился серьезно. Понимал — эта профессия для него на всю жизнь. Там, в море, он будет отвечать не только за самого себя, но и за весь экипаж судна.

Свое первое знакомство с Калининградом Владимир Григорьевич вспоминает с улыбкой:

— Лето 1956 года… Сегодня у всех на слуху названия больших парусников «Крузенштерн» и «Седов». А во время первой практики мы зашли в Калининград на двух учебных парусных судах — «Тропик» и «Кропоткин». Пришвартовались практически рядом с вагонзаводом. Город был еще сильно разрушен. Но, как говорится, желание «не только город посмотреть, а и себя показать» было столь велико, что от увольнения на берег никто не отказался. Была суббота. Танцы под духовой оркестр в Парке культуры и отдыха имени М. И. Калинина. Ноги сами привели нас на танцплощадку. Танго, вальсы… Мы с ребятами не пропускали ни одного танца. Девушки и тогда в Калининграде были самыми красивыми… Но наши ухаживания за девушками не понравились местным ребятам. Начали они, как обычно, со «слов». Предложили покинуть танцевальную площадку. Уйти на глазах девушек с позором? (Этого, кстати, и хотели местные). Да никогда! Уронить свою честь и честь Одесской мореходки!.. Местные начали первыми. Завязалась драка. Хотя мы и сами пострадали, но и им наподдали прилично. Милиция тут же стала разыскивать участников драки, чтобы привлечь за хулиганство. Но наш капитан, Николай Павлович Чудов, на судно милицию не пустил. Дабы замять инцидент, городские власти дали нам 24 часа на то, чтобы мы покинули Калиниград. Вечером мы снялись с якоря и ушли в Балтийск. Вслед за нами ушел и «Кропоткин». Мы не были хулиганами, не подумайте. Во флотском экипаже на берегу и в море — все как одна семья. И в радостях, и в трудностях. А на обратном пути в Ригу устроили мы с кропоткинским экипажем соревнование. Техническая характеристика нашего парусника — 6,5 узла, а мы развили скорость под парусом в 14,5 узла. В общем, в Ригу пришли на 7 часов раньше наших соперников. Мальчишки мы были. Гордые и отчаянные. Я бы даже сказал — бесшабашные в чем-то. Друг за друга готовы были на все, — вздохнув, от нахлынувших воспоминаний, произнес под конец рассказа Владимир Григорьевич. — Я ведь вам для чего, думаете, рассказал этот случай? Надо, что-то делать. Хорошая у нас молодежь, только, как бы это правильно сказать, не обидеть их… Больше они о себе стали, что ли, думать…

А ведь, и правда, что-то надо нам всем делать. Писателям — хорошие и честные книги писать, поэтам и композиторам — песни задушевные. Кинофильмов побольше бы отечественных про жизнь настоящую выпускать. Школе поскорей свои эксперименты с учебниками закончить, учителям — не только учить, но и воспитывать подрастающее поколение. Телевидение неплохо бы привести к уму-разуму, а то уж больно оно рекламным стало. А родители… Родителям надо быть родителями. Много нам всем миром надо делать, пока не поздно.

Диплом об окончании «Одесского мореходного училища», регистрационный № 20, по специальности «Морское судовождение», с присвоением квалификации «техник-судоводитель» Владимир Григорьевич Лукьяненко получил 3 августа 1958 года. А в декабре 1958 года в порту Керчь был получен и диплом штурмана малого плавания. По распределению на работу его направили в город Калининград: Калининградская база океанического рыболовного флота.

Сорок четыре выхода в море. Сорок три года трудовой стаж. А начинал свою трудовую деятельность Владимир Григорьевич с должности дублера третьего штурмана СРТ-356 с красивым названием «Майя». Помните, я уже говорил об именах судов? Так вот, жену капитана СРТ-356, вы не поверите, тоже звали Майя. Судно стояло на капитальном ремонте. Сослуживцы капитана любили подтрунивать над ним по этому поводу: «Петрович! Ты на Майю или с Майи?». Стаять на ремонте… Да еще дублером… Сердцем он был уже в морях. И, наверно, морской бог Нептун услышал его. Через два дня Владимира Григорьевича переводят на СРТ-461 и назначают на должность 3-го помощника капитана. Судно заканчивало ремонт рулевого управления и готовилось к выходу в Норвежское море.

Первый рейс. 139 суток. А впереди его ждали 7185 дней и ночей в морях и океанах. Заходы в порты Санта-Крусс, Лобиту, Дакара, Мозамбика, Португалии и островов Зеленого мыса. Если спросить любого моряка-рыбака, что для него главное в жизни, он не задумываясь, ответит: «Море и семья».

В декабре 2013 года в семье Лукьяненко будет отмечаться серьезное событие — золотая свадьба. А все начиналось у Владимира Григорьевича и Надежды Федоровны так же, как и у многих наших родителей. С танцплощадки. Теперь с чьей-то легкой руки то время окрестили оттепелью, а затем — периодом застоя. Не верьте. Это было хорошее время. Наши родители тогда были молодыми и счастливыми. Между рейсами по морям и океанам заходил Владимир вместе с друзьями в матросский клуб. Там и заприметил он невысокую, светленькую девушку. И, что тут говорить, приглянулись они друг другу. Бывает так. Один взгляд. Прикосновение руки. И на всю жизнь вместе. Надежда уже была, как сейчас говорят, коренная калининградка. В числе первых переселенцев, в 1948 году, приехала она из Белоруссии в Калининград. Устроилась проводницей на железную дорогу. Так и встречались молодые люди — между рейсами: морскими — у Владимира, железнодорожными — у Надежды. В море, наверное, острее чувствуешь расставание с любимым человеком. Вернувшись из своего восьмого рейса, Владимир сделал предложение Надежде. Как и положено, отправились на следующий день подавать заявление в загс. И возникла проблема — отсутствие прописки у Надежды. Что-то там напутала паспортистка при обмене паспорта. Владимир был прописан на судне. Работница загса навстречу молодоженам не пошла. «Будет прописка у вашей невесты, тогда и приходите». Скольким людям этот штамп в паспорте испортил жизнь… Но Владимир Григорьевич не думал сдаваться. В жилищной комиссии Калининградской базы ОРФ ему предложили однокомнатную квартиру в городе Советске. Это было просто насмешкой. И тогда он принял решение о переводе в рыболовецкий колхоз «За Родину», где ему пообещали решить квартирный вопрос. На то время Владимир Григорьевич уже получил диплом штурмана дальнего плаванья. В советское время профсоюз был организацией, которая по-настоящему отстаивала права рабочего класса. Не сомневаюсь, что найдутся те, кто мне возразит. Ну да бог с вами, вечно не довольными властью и самими собой.

«В профкоме мне сказали, — вспоминает Владимир Григорьевич, — идешь на СРТ-111, старшим помощником капитана. Рейс на пять месяцев. Квартиру получит твоя жена. Я им объясняю, что мы не расписаны. А председатель профкома отвечает: получит твоя жена, не волнуйся. И ведь не обманули. Пришел я из рейса 07. 12 1963 года. В час ночи с судна сошел на берег. Спасибо милиции — подвезла до площади, а оттуда «одиннадцатым маршрутом», на своих двоих, бегом по хрустящему морозу на улицу Лейтенанта Князева. Наденька моя к этому времени уже и ремонт небольшой сделала в нашей квартире. И зажили мы с ней как люди. Ну и расписались, конечно. Чтобы все по закону было».

Черно-белые фотографии. У Владимира Григорьевича их много. Жизнь в кадре. У каждой фотографии своя история. Особенно мне понравились две из них. О том, как Владимира Григорьевича чуть не лишили диплома штурмана дальнего плаванья. И о судовой собаке по кличке Степан.

Февраль 1964 года. СРТ-111 готовился к выходу в очередной рейс в Норвежское море. Для Владимира Григорьевича это был уже второй рейс в роли старшего помощника капитана судна. Перед выходом в море капитан принял решение провести судовые испытания. Целый месяц судно стояло на ремонте. Решили пройти до города Светлого и обратно. Время отхода из порта, определили –10 часов утра. Но на следующий день случилось непредвиденное. В 10 часов утра капитан не прибыл на судно. Прошел еще целый час, а капитана все не было. «Чего ждем? — зароптала команда. — Старпом, давай командуй. Через три дня в рейс. Вдруг что с движком случится. Надо проверить, а то потом будем дрейфовать». В общем, взял Владимир Григорьевич командование судна на себя. Сходили до Светлого нормально. А уже на подходе к порту Калининград на судно поступила радиограмма: «Старпому СРТ-11 Лукьяненко В. Г. необходимо прибыть в инспекцию по безопасности порта». Личная инициатива в то время как и сегодня, была, и будет, наказуема. Начальник инспекции по безопасности порта Малаксианов — эта фамилия врезалась в память Владимира Григорьевича на всю жизнь. За нарушение «местных портовых правил» по Калининградскому ордена Трудового Красного Знамени Морскому рыбному порту — лишить диплома штурмана дальнего плавания. Такую формулировку получил он в инспекции. На словах объяснили: отсутствие разрешения на проход морского канала; выход судна на испытания без капитана. Оправдываться было бесполезно. Капитан был уже на судне. Узнав о лишении диплома, только развел руками: «Дисциплина. Сам виноват. В следующий раз будешь умнее». Через несколько лет Владимиру Григорьевичу рассказали, что, прибыв в порт и не увидев судна у стенки, капитан прямиком отправился в Рыбнадзор рыбного порта и, чтобы хоть как-то прикрыть себя, заявил о самовольном выходе судна из порта. Не случись этого заявления, возможно, последствия были бы менее плачевными. Таких людей много и сейчас среди нас, и говорить о них не хочу. Много чести им будет.

Диплом в этот же день пришлось сдать. Но как быть дальше? Старшие товарищи посоветовали сходить еще раз к Малаксианову. Просить прощения? А за что? Малаксианов заметил его в коридоре инспекции и пригласил в кабинет. Я думаю, что это был человек, а не чиновник. Мыслил по-государственному. Ну какой прок от моряка на берегу? Его место в море. У нас сегодня все наоборот. Я сказал, я принял решение… А люди как хотят, так пусть и живут. Ведь так?

Разговаривали долго. О работе, о жизни. Диплом Малаксианов вернул, но взял с Владимира Григорьевича два обещания. Первое — выучить «местные портовые правила», да так, чтобы во сне разбудили — и ответил. И до выхода судна в рейс сдать по ним зачет заместителю начальника порта. Второе — всеми своими силами способствовать выполнению плана по вылову рыбы на 120 %. Даже письменную расписку взял. Зачет был сдан, а план выполнили аж на 145 %. Эти 3 дня без диплома заставили Владимира Григорьевича понять, как важно оставаться человеком в сложной ситуации. А еще — что мир не без добрых людей.

В советское время наши моряки-рыбаки чаще других жителей страны имели возможность побывать и поработать за границей. С февраля 1982 по январь 1983 года Владимир Григорьевич находился в загранкомандировке, был направлен от Пионерской базы Океанического рыболовецкого флота. Африка. Республика Ангола. Обучал ангольских рыбаков рыбному промыслу на советских рыболовных судах. В эту загранкомандировку на СТР-8222 «Батеррфиш» с советскими моряками-рыбаками попал (нелегально) пес по кличке Степа, дворняжка. Собака удивительно умная, ласковая и верная. Этот случай мне рассказал Владимир Григорьевич, и я ему верю. Такое может быть.

— Было утро. Мы лежали в дрейфе с полным кошельковым неводом рыбы в ожидании подхода плавбазы. Экипаж отдыхал перед разгрузкой. В нескольких милях от нас, тоже в дрейфе, но по причине выхода из строя гидролокатора, находился еще один советский СРТ, из Риги. Узнав о том, что у нас на борту находится специалист по ремонту гидролокационных приборов, «рижане» обратился за помощью. Оказание помощи на море — святая обязанность каждого моряка. Наш капитан несколько дней перед этим при ремонте невода повредил руку. Доктор оказал ему первую помощь, но рекомендовал все-таки обратиться к специалистам на плавбазу. «Рижане», в ответ на нашу помощь с ремонтом гидролокатора, согласились подбросить нашего капитана на плавбазу. Степка сразу учуял, что капитан куда-то собирается, и уже не отходил от него ни на шаг. И как только к борту подошел катер, он тут же прыгнул в него вслед за капитаном и техником. Мы все только посмеялись его хитрости и ловкости. А дальше произошло самое интересное. Оказавшись на борту чужого сейнера, Степка, как и положено собаке, отправился его изучать. Капитана доставили на плавбазу, где он получил медицинскую помощь, и затем он на катере вернулся на «рижский сейнер». Капитан сейнера сообщил ему, что Степка пропал. Обыскали все судно. И тогда всем стало понятно: Степка, не найдя капитана, посчитал, что тот его оставил. Прыгнув за борт, Степка вплавь отправиться на свое судно. Тут же была отправлена радиограмма всем судам, находящимся в данном квадрате: «Собака в море. Кто заметит, просим оказать помощь». Плавбаза подошла к нам под погрузку 15 часов 40 минут. Вся команда переживала за Степку. Как-никак, судовая собака, можно сказать — член экипажа. И вдруг приходит радиограмма от «рижан»: «В открытом море обнаружена собака. Приняли на борт. Идем к вам». Вся свободная от вахты команда собралась на палубе. Как только «рижане» подошли к нам, Степка бросился в воду с носа СРТ. А это — не много не мало, а три метра высоты. Подняли мы его на борт. Бедный пес так наглотался морской воды, что был похож на мохнатый бочонок. Лизал руки и только повизгивал. У многих из нас слезы на глаза навернулись. 10 морских миль, а это 18,5 километра, проплыл Степка в открытом море за 5 часов. Вот и судите сами. Простая дворняжка, а какой у нее характер оказался.

Мы уже прощались, когда среди фотографий, почетных грамот, разложенных передо мной на столе, я заметил странный на вид диплом с печатью и подписью — Нептун. Заметив мой неподдельный интерес к этому документу, Владимир Григорьевич улыбнулся:

— 27 июля 1977 года на СТР-8222 (Баттерфиш) я, мореходец государства Советского Социалистического, как в данном дипломе сказано, впервые пересек экватор. Атлантический океан — долгота 03 градуса, 01 минута, 00 секунд вест. Наречен звездным именем Менкар.

Говорят, что жизнь человека — ненаписанная книга. Слушая рассказы Владимира Григорьевича, я понял, как дороги ему его воспоминания. И позавидовал. Вся жизнь отдана нелегкой рыбацкой профессии, но ни разу не услышал я от него слов сожаления или обиды на прошлое время, что прожито им «в государстве Советском Социалистическом».

«Порой было трудно, но как интересно было жить! Как много хороших людей было вокруг». — Эти слова, сказанные моим собеседником в конце нашего разговора, заставили меня задуматься. Так что же сейчас происходит с нами, с нашими детьми и внуками? Почему мы перестали гордиться нашим прошлым? Почему мы ищем ответы на вопросы, как нам дальше жить, не в своей истории, а обращаемся к опыту чужестранцев? Много вопросов ждет своего решения. Чтобы ответить на них, надо любить свою Родину такой, какая она есть. А еще — учиться по-настоящему и честно работать. Благо нам еще есть с кого брать пример.


© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру